От начальных замыслов до реализации этого проекта прошло почти 15 лет, насыщенных победами и поражениями в войнах, путешествиями по разным странам, встречами с иностранными учёными, посещениями лучших музеев Европы. Всё это по крупинкам собирал Пётр I, отбирая то, что наиболее подходило для деревенской тогда России.
Одним из первых, кто вдохновил русского царя на создание Академии наук, был философ и математик Готфрид Вильгельм Лейбниц (Gottfried Wilhelm Leibniz). Они случайно встретились в ганноверском замке Коппенбрюк в 1697 году, когда молодой Пётр под именем «бомбардира Петра Михайлова» путешествовал по Европе в составе «Великого посольства». Впрочем, истинное имя «бомбардира» мало для кого было загадкой.
Немецкого учёного тогда не покидала идея о просвещённом монархе, благодаря которому, по мысли философа, развитие общества и науки должно перейти на совершенно иной уровень. Судя по всему, молодой русский правитель во время этой первой встречи впечатления на Лейбница не произвёл. Просвещённого монарха Лейбниц рассмотрел в русском царе позднее.
Их настоящая дружба началась в 1711 году во время свадьбы сына Петра с Брауншвейгской принцессой Софией. В совместных с Лейбницем беседах, а затем и в письмах немецкого учёного русскому царю шла речь, помимо прочего, о создании центрального учреждения (академии) для наук и художеств. Лейбниц давал советы о приобретении книг, создании химической лаборатории и астрономической обсерватории.
В 1712 году Лейбниц получил от Петра чин тайного советника юстиции и пенсию в 2000 гульденов. Последняя их встреча произошла в 1716 году незадолго до смерти учёного; об этом свидании Лейбниц писал: «Я воспользовался несколькими днями, чтобы провести их с великим русским монархом. Удивляюсь в этом государе столько же его гуманности, сколько познаниям и острому суждению». О «гуманности» Петра I в российском понимании Лейбниц был осведомлён мало.
Во время посещения Марбурга Пётр познакомился с профессором местного университета Кристианом Вольфом (Christian Wolff). В переписке с Петром I Вольф высказывал мнение, что для России было бы легче и полезнее основать вместо академии университет, так как, писал Вольф в 1723 году, «скорее можно отыскать способных наставников, чем учёных, приобретших известность своими трудами».
Однако это предложение марбургского профессора не встретило понимания в Петербурге, куда его самого усердно приглашали на место вице-президента только что созданной Академии. Вольф отказался, однако активно содействовал приглашению в российскую академию многих иностранных учёных.
Большое влияние на русского царя оказал голландский учёный и государственный деятель Николаас Витсен (Nicolaes Witsen). Во время посещения Голландии в 1697 году в составе упомянутого «Великого посольства» Пётр I попросил бургомистра Амстердама Витсена познакомить его с мировой знаменитостью, профессором анатомии Фредериком Рюйшем (Frederik Ruysch). Пётр I прослушал курс «первой из сих наук», для чего приглашал Фредерика Рюйша в отдельное помещение, «дабы не создавать толпы народа».
Огромное впечатление на русского царя произвела анатомическая коллекция Фредерика Рюйша. Несколько лет спустя, когда в России стало известно, что голландский анатом решил продать свою коллекцию, Пётр I немедленно этим воспользовался для своей Кунсткамеры, ставшей частью будущей академии наук.
Во время второй поездки в Европу в 1717 году Пётр I посетил Данциг, Гамбург, Пирмонт, Мекленбург, Росток, Копенгаген, Бремен, Амерсфорт, Утрехт, Амстердам, Саардам, Гаагу, Лейден, Роттердам, Париж. На специальной сургучной печати, которую царь ставил тогда на своих письмах, была надпись: «Я ученик и ищу себе учителей».
Важную роль в разработке организационной структуры будущей российской академии наук и художеств сыграло посещение Петром I Парижской Академии и других научных и образовательных учреждений Франции. Парижская Академия провела чрезвычайное заседание, на котором виднейшие французские учёные демонстрировали русскому царю химические опыты, действие водоподъёмной машины, электрические эффекты. Парижская Академия избрала Петра I своим членом. В ответе Парижской академии в 1721 году Пётр I, в частности, писал: «Мы ничего больше не желаем, как чтоб через прилежность, которую мы будем прилагать, науки в лучший цвет привесть, себя яко достойного вашей компании члена показать».
По возвращении из этой поездки русскому императору был представлен доклад одного из его иноземных помощников Генриха фон Фика (Heinrich von Fick) «О нетрудном воспитании и обучении российских младых детей, чтобы оных в малое время в совершенство поставить». По его прочтении Пётр написал: «Сделать академию, а ныне приискать из русских, кто учён и к тому склонность имеет, также начать переводить книги и юриспруденции и прочая».
Так Пётр собирал и пропускал через себя мысли своих сподвижников и помощников, находя в них то полезное, что было приемлемо для отсталой во многих отношениях России.
Задумав учредить свою академию, император не отступал от этой идеи ни на шаг. Не успел выписанный из Данцига учёный и естествоиспытатель Даниэль Мессершмидт (Daniel Messerschmidt) прибыть в Россию, как уже через несколько месяцев, 15 ноября того же 1718 года, ему было предписано самим царём отправиться в Сибирь «для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей: трав, цветов, корений и семян и прочих принадлежащих статей в лекарственные составы».
Когда в феврале 1721 года Иоганн Шумахер (Johann Schumacher), к тому времени библиотекарь Петра I и «надсмотритель Кунсткамеры», отправился в путешествие в Германию, Францию, Англию и Голландию, ему было поручено Петром I установление контактов с европейскими учёными и посещение музеев, чтобы «примечать там европейские порядки».
20 января 1724 года Пётр направил проект новой Академии в Сенат, сопроводив его запиской: «О Академии, в которой бы языкам учились. Также прочим наукам и знатным художествам. И переводили б книги. Назначить место для сего. И доход».
В проекте положения об учреждении Академии, который два дня спустя обсуждался в присутствии Петра на заседании Сената, говорилось: «Универзитет есть собрание учёных людей, которые наукам высоким, яко феологии и юриспруденции, медицины, филозофии, сиречь до какого состояния оные ныне дошли, младых людей обучают… А чтобы академики в потребных способах недостатку не имели, то надлежит, дабы библиотека и натуральных вещей камера Академии открыта была».
Указ императора Петра I об учреждении Академии в Петербурге был подписан 28 января (8 февраля) 1724 года. Можно считать символичным, что ровно год спустя, 28 января 1725 года, первый русский император скончался. Видимо, судьбой было определено, что главное для научного образования своих потомков он уже сделал, остальное – за ними.
Виктор Фишман
