Оккупация Харькова началась 24 октября 1941 года. Вермахт входил в город буквально «на плечах» отступавших частей РККА, а также эшелонов, отправлявшихся в эвакуацию, и длинных колонн беженцев, которые не смогли попасть в поезда и поэтому пытались покинуть город пешком. Но в Харькове оставалось ещё до полумиллиона жителей.
И сразу же началось введение нацистского «нового порядка» и устрашения населения. Уже 25 октября оккупанты показательно повесили на балконах домов в центре города более ста мирных жителей с табличками «партизан», «саботажник», «вор». Среди повешенных оказалось немало евреев. Так началась трагедия евреев в Харькове.
Вскоре была образована городская управа из местных коллаборационистов во главе с бургомистром Алексеем Крамаренко. События развивались стремительно. Уже в начале ноября управа создала юденрат. 22 ноября евреев обязали носить жёлтую повязку. 5 декабря по поручению германского командования управа приняла постановление про перепись и регистрацию населения города, которая началась со следующего дня. Антисемитскую сущность управы показало её первое действие: для проведения переписи населения были напечатаны бланки на жёлтой бумаге для регистрации евреев и на белой – для всех остальных. По проведённой переписи численность евреев составила 10 271 человек. Очевидно, что это были неполные данные, и реальное количество евреев Харькова было больше. Сложившаяся в городе ситуация заставила многих «стать» украинцами или русскими.
К середине декабря 1941 года подготовительная работа по созданию в городе еврейского гетто была завершена. Нацисты установили численность евреев, местá их пребывания, наконец, нашли подходящее место для расположения гетто – бараки, оставшиеся после строительства Тракторного и Станкостроительного заводов. 14 декабря комендант города генерал-лейтенант Альфред фон Путткамер (Alfred von Puttkamer) издал приказ, в котором всем евреям Харькова предписывалось переселиться в эти бараки: «все жиды, независимо от пола, возраста, вероисповедания и состояния здоровья обязаны до 16 декабря переселиться в район Лосево за ХТ3. Обнаруженные вне этой территории будут расстреляны на месте».
И потянулись тысячи людей, большинство – старики, женщины и дети, в 25-градусный мороз пешком, с вещами, к месту сбора (примерно 20 км от центра). Случайно выжившая в этой трагедии Нина Могилевская рассказывала: «На следующий день мы пошли к Тракторному заводу. По улицам тянулась огромная толпа евреев. Шли молодые, шли старики и старухи, подростки, маленькие дети. Здоровые несли на руках больных. Рядом с нами пожилая женщина несла на спине парализованную старуху-мать. Впереди нас шла семья: муж, жена и двое маленьких детей. У мужчины была нога в гипсе, он шёл на костылях. Было скользко, он несколько раз падал. У ХЭМЗа его пристрелили. Было очень холодно. Замерзающие отставали, и если они оказывались в поле зрения немцев, их убивали. Ещё в самом центре города начались грабежи. Грабили везде, где колонна идущих замедляла движение. Мало кто донёс до Тракторного то немногое, что разрешалось и было под силу взять с собой. За Тракторным заводом нас ожидали бараки. Окна были выбиты, печи разломаны. В комнату размером двадцать на двадцать пять метров набивалось пятьдесят-шестьдесят человек. Бараки запирали. Двери открывались, когда немцы под предлогом поисков оружия приходили грабить. Забирали всё: ценности, одежду, еду. Люди умирали от голода и холода; раньше других – старики и дети».
Многие не вынесли долгого перехода. Очевидцы рассказывали, что на всём пути следования колонны по обе стороны дороги осталось лежать множество трупов. А несколько сот больных и стариков, неспособных передвигаться, нацисты собрали и заперли в здании старой синагоги на Мещанской (ныне Гражданской) улице, где все они умерли от холода и истощения. Здание синагоги было затем разрушено, чтобы скрыть следы преступления. На этом месте сейчас расположена проходная завода «Электротерм», здесь установлена мемориальная доска с соответствующей надписью. Эти акции осуществляла зондеркоманда 4а айнзатцгруппы «С» – особого армейского подразделения, осуществлявшего массовые убийства гражданских лиц на оккупированных территориях и игравшего ведущую роль в «окончательном решении еврейского вопроса».
18 декабря эта зондеркоманда под предлогом перевода в еврейскую общину забрала из психиатрической больницы около 200 больных евреев и расстреляла их. К 16 декабря переселение евреев в гетто было завершено, в каждом бараке оказалось при этом по 700−800 человек. Гетто охранялось сотрудниками полевой жандармерии, зондеркоманды 4а и 314-м батальоном полиции безопасности СД. Среди охранников были не только немцы, но и «варта» (охрана) из местного населения. С 27 декабря началась ликвидация гетто: под предлогом отправки на работу в Полтавскую область немцы начали вывозить евреев группами по 250−300 человек в Дробицкий Яр (овраг), где их расстреливали. А уже 17 января 1942 года в Дробицком Яру на дальней окраине города была расстреляна последняя партия узников гетто и снята его охрана – охранять уже было некого, с еврейским гетто в Харькове было покончено. Но облавы на скрывавшихся евреев продолжались, многие из них были схвачены (не без помощи местных жителей) и расстреляны или повешены на балконах домов. Помимо евреев, в яру были расстреляны несколько групп пленных красноармейцев и душевнобольных.
Но на этом трагедия харьковских евреев не закончилась. После разгрома частей вермахта под Сталинградом и дальнейшего наступления Красной Армии Харьков был освобождён – 19 февраля 1943 года. Оставшиеся в живых евреи выходили из укрытий, где они прятались, радостно приветствовали советские войска и даже пытались вернуться в свои квартиры. Но радость была недолгой. Германские войска смогли перегруппироваться и перейти в контрнаступление. На этот раз бои за город были ожесточёнными, с применением артиллерии и авиации, и продолжались целую неделю. Уже 19 марта гитлеровцы вновь взяли Харьков. Что произошло с оставшимися в городе евреями, можно легко представить.
Среди жителей Харькова, несмотря на грозившую им смертельную опасность, были и те, кто спасал евреев. 84 человека были удостоены звания «Праведник народов мира», хотя в действительности героев было гораздо больше. Основной среди не отмеченных – профессор Александр Мещанинов, главврач больницы на Холодной горе. Кроме спасения 2000 военнопленных красноармейцев, профессор помогал укрывать и евреев.
Окончательное освобождение Харькова состоялось только 23 августа 1943 года, тоже после тяжёлых боёв. По степени разрушения во время войны Харьков был вторым в СССР – после Сталинграда. Вскоре после освобождения города впервые была создана Чрезвычайная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, в состав которой входил знаменитый писатель Алексей Толстой. Комиссия провела частичную эксгумацию тел евреев, убитых в Дробицком Яру, и определила примерное количество жертв – 23 тысячи. Этой трагедии посвящена глава в «Чёрной книге» Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана.
Вскоре после окончания войны Дробицкий Яр был предан забвению на официальном уровне. Было даже запрещено посещать это место. Только в 1954 году на личные средства инвалида войны Александра Кагана был установлен небольшой обелиск, на котором была надпись о еврейских жертвах. Но вскоре эту надпись заменили, оставив слова «Здесь покоятся жертвы фашистского террора 1941−1942».
Лишь 9 мая 1989 года на месте трагедии состоялся многолюдный митинг, где было принято решение об организации оргкомитета «Дробицкий Яр» и создания мемориала. В митинге приняли участие власти города и известный поэт Евгений Евтушенко, который в то время был народным депутатом СССР от Харькова. Однако попытки строительства мемориала в Дробицком Яру возобновились только после приобретения Украиной независимости.
В 1991 г. был объявлен конкурс на архитектурный проект мемориала, но из-за проблем с финансированием стройка продвигалась медленно и поэтапно, а затем работы были заморожены. Активное строительство возобновилось лишь в 2000-е годы, но и ранее комплекс постепенно разрастался. Там появилась большая стилизованная менора, напоминающая обуглившееся дерево, и другие памятные знаки. Была проложена дорога «Аллея Согласия» от меноры до собственно мемориала. На доске у подножья меноры выгравировано: «Здесь место, где мёртвые учат живых».
В 2004 году в начале «Аллеи Согласия» был установлен памятный знак «Жертвам Холокоста». Вдоль «Аллеи Согласия» установлены таблички, указывающие места захоронений. В конце этой аллеи находится сам мемориал, строительство которого было закончено в 2008 году. На постаменте высотой около 3 м высится 11-метровая арка, внутри которой установлены раскрытые скрижали с надписью на шести языках «Не убий». Внутри постамента – мемориальный музей, представляющий собой шестигранное помещение, на стенах которого размещены мраморные плиты с выгравированными на них установленными именами жертв нацистского террора (около пяти тысяч). В центре траурного зала находится «Чаша скорби», внутри которой мерцают огоньки, олицетворяющие погубленные души. У подножья чаши расставлены свечи, освещающие помещение.
Но строительство мемориала ещё полностью не завершено: предстоит достроить «Стену имён», на которую должны быть занесены все установленные сотрудниками музея имена жертв, число которых уже приближается к 30 тысячам. Экскурсоводы музея рассказывают о воспоминаниях харьковчанки Галины, которая чудом избежала расстрела: «Я помню, что не все умирали сразу, и сотни людей лежали погребённые под землёй и стонали. Это было жутко. Казалось, что земля дышала, земля стонала».
На территории мемориала «Дробицкий Яр» не оставляет ощущение, что и сегодня земля продолжает стонать и шевелиться.
Якуб Заир-Бек, Михаил Васерман
