С точки зрения борьбы с пандемией обязательная вакцинация всех жителей Германии старше 18 лет важна, и вводить её стоит как можно скорее, с юридической – принять соответствующие постановления непросто. Основной закон ФРГ защищает право на физическую неприкосновенность, ввод вакцины от COVID-19 – значительно больше, чем просто укол. Государству предстоит вмешаться в это право, и соображения законности – одна из основных причин, по которой новая правящая коалиция откладывает решение о вакцинации.
Но есть и политические. Для громкого, спорного, принципиального действия нужен подходящий момент. Первоначально канцлер Олаф Шольц (Olaf Scholz) предполагал, что обязательная вакцинация вступит в силу уже в марте, параллельно с вакцинацией медработников, затем решение было отложено – по всей видимости, до мая. Шольц захотел, чтобы инициатива о введении соответствующего закона исходила от Бундестага, а не от правительства. Канцлер объяснил это желание важностью вопроса, но многие наблюдатели посчитали, что глава правительства перекладывает ответственность потому, что опасается не получить широкой поддержки ни среди министров, ни в собственной партии. Будь это инициативой правительства и его главы, голосование в Бундестаге стало бы своего рода вопросом о доверии: едва занявшему пост канцлеру разумно избежать такой проверки.
Вероятно, со временем ожидания властей всё же обретут форму – и она обязана быть безукоризненной. Новый закон, связанный с вакцинами от коронавирусной инфекции, должен быть «сверхпрочным» и выдержать проверку в судебных инстанциях вплоть до Конституционного суда. Нет сомнений, что за его принятием последуют иски, причём подадут их не только убеждённые COVID-скептики, но, вероятно, также истцы, не сомневающиеся в пользе вакцинации, но не считающие, что она должна быть принудительной.
Конституционное право на физическую неприкосновенность не действует безгранично, как и многие другие права. Вмешаться в них возможно на основании нового закона. Так уже случалось в недавнем прошлом – примерно два года действует обязательная вакцинация от кори, без прививки от неё дети не могут посещать школы и детские сады, а вступление в силу соответствующего закона сопровождалось лишь маргинальными протестами. Главное, что потребуется от закона о вакцинации – соблюдение принципа соразмерности, то есть вводящиеся меры должны соответствовать ситуации. Сторонники обязательных прививок настаивают, что так будут спасены жизни и предотвращён коллапс системы здравоохранения, индивидуальные соображения нельзя ставить выше общественной пользы. Этих утверждений с юридической точки зрения мало – достаточной целью введения обязательной вакцинации не может быть просто повышение доли привитых. Тем более с тех пор, как появился штамм «омикрон», приходится считать, что его распространение принудительные прививки не предотвратят.
Основная проблема текущих дебатов о вакцинации – ни юристы, ни политики не в состоянии однозначно судить о результативности прививок, но именно им приходится принимать решения о том, какие инструменты помогают в борьбе с пандемией. Исполнительная власть и законодатели обязаны ориентироваться на мнение эпидемиологов и вирусологов, которое по объективным причинам регулярно меняется – динамика пандемии делает любые оценки экспертов актуальными только сегодня. При всей царящей неопределённости можно всё же считать, что большинство учёных сходятся на том, что прививка действительно предотвращает тяжёлое протекание болезни и реально снимает нагрузку с медиков. При этом не только противники обязательной вакцинации указывают, что способность системы здравоохранения обслуживать пациентов – не конечная величина, её ёмкость при необходимости можно и нужно увеличивать.
В Германии существует Совет по этике (Deutscher Ethikrat) – комиссия из 26 меняющихся раз в четыре года независимых экспертов, задача которых – рассматривать общественные, медицинские, научно-исследовательские, правовые вопросы с точки зрения этики и предполагаемых последствий тех или иных решений, в основном связанных с современной наукой. В декабре Совет по этике высказался в пользу обязательной вакцинации, а сейчас подверг собственную рекомендацию сомнению: она не действует для «омикрона», так как прививки не способны предотвратить его распространение. Это внесло ещё больше противоречий в ту непростую ситуацию, в которой оказались политические лидеры, но Совет пояснил: на решение вопроса о том, какой должна быть вакцинация – обязательной или добровольной, влияет актуальный сегодня вариант вируса.
Не менее сложный вопрос – как добиться соблюдения закона, если вакцинация станет обязательной. Австрия намерена решать вопрос при помощи штрафов: в феврале прививки станут неизбежными, с 15 марта непривитым будут грозить санкции – по 600 евро за каждые три месяца промедления, вплоть до 3600 евро в год. Чтобы наказывать, государству следует знать, кто привит, а кто – нет. В Австрии, как и в целом ряде других европейских стран, соответствующая информация собирается централизованно. Министерство юстиции ФРГ выступает против создания подобного регистра, считая, что вести его невозможно в соответствии с действующими законами о защите персональных данных. Многие эксперты в этой области с мнением главы Минюста Марко Бушмана (Marco Buschmann) не согласны, но раз единого регистра нет – как государству отделять привитых от непривитых, как контролировать, как добиваться соблюдения новых требований?
Все сведения о сделанных прививках по немецким законам добровольны – нет даже точной статистики о прививочном статусе больных в реанимации. Если регистр и появится, на потенциальный закон об обязательной вакцинации он не повлияет; контроль будет выборочным, массовые проверки вряд ли возможны. Когда дебаты о вакцинации только начинались, её противники говорили, что полиция просто не сможет доставить каждого, кто не готов прививаться, к врачу. Об этом речи нет и сейчас, политики утверждают, что когда будет введено требование сделать прививку, не соблюдающим его придётся заплатить штраф. Вероятно – разовый, его размер пока не ясен. Тех, кто отказывается платить, немецкий закон позволяет подвергнуть принудительному заключению, как это происходит, например, с безбилетниками. В случае прививок большинство политиков соглашаются, что до таких строгих мер дойти не должно, хотя бургомистр Тюбингена от «Зелёных» Борис Пальмер (Boris Palmer) обещал непривитым «превентивное заключение» – но видимо, это оказалась одной из шуток известного резкими суждениями политика.
Не стоит ли государству продолжить исчерпывать все возможные методы убеждения непривитых, от уговоров и угроз до стимулирования, прежде чем осуществлять то, что посчитают грубым вмешательством в права граждан не только COVID-диссиденты? Как бы сложно ни было добиться соблюдения закона в случае вакцинации, само его появление может стать важным сигналом для множества сомневающихся. Так происходило в ходе пандемии при введении других правил и ограничений – прошлой осенью временная отмена бесплатного тестирования всё-таки заставила часть непривитых сделать прививку, других побудило к этому ужесточение правил – от 3G к 2G и 2G+. Трудности с исполнением есть у любого закона. Правила дорожного движения – не просьба, а требование; ежедневно их нарушают десятки тысяч в остальном довольно законопослушных жителей Германии, но миллионы стараются соблюдать. Вероятно, и с принятием закона об обязательной вакцинации связаны в первую очередь надежды на то, что как можно больше людей всё-таки подчинится новым требованиям, позаботившись и об обществе, и о себе.
Пётр Левский
