Как обычно бывает в подобных ситуациях, это только подтверждённые случаи, которых на самом деле было гораздо больше. Доказательства по прочим делам получить вряд ли возможно, потому что детские санатории и пансионаты управлялись разными организациями, и многие уже не существуют, а страховые компании, которые оплачивали лекарства, были обязаны уничтожить все личные данные через 10 лет после их получения.
Количество мест (то есть принимаемых детей) в санаториях и пансионатах варьировалось в зависимости от земли. В Берлине было 752 места, в Сааре – 223, а в Баден-Вюртемберге – свыше 15 100. Суммарно в ГДР было не меньше 155 подобных учреждений.
В то время педиатры часто прописывали лекарства, основываясь на причинах, не всегда понятных с сегодняшней точки зрения. К примеру, одной из жертв, Клаудии Терпе (Claudia Terpe), официально диагностировали бронхит, но, как она позже узнала из своего дела, её, как и многих других, отправили на лечение, потому что она казалась слишком худой. Таких детей сажали на диету, направленную на набор мышечной массы. «Слишком худые» должны были съедать всё, что им клали на тарелки. Сообщалось о жертвах, которых заставляли есть до тех пор, пока их не вырвет, а затем им приходилось есть собственные рвотные массы.
Родившейся в Берлине Клаудии Терпе в 1975 году ещё не исполнилось пяти лет, но её уже отправили в детский санаторий на шесть недель (без родителей) в Саксонскую Швейцарию. Она мало что помнит о том времени, но один эпизод ей врезался в память: она сидит одна за общим обеденным столом и пытается спрятать в карман яйцо, которое, по идее, должна съесть. Её тошнит, от яйца пахнет рыбой (звучит парадоксально, но тогда кур часто кормили рыбной мукой), она не хочет его есть, но никто не должен об этом узнать.
Публичное унижение, суровые наказания, разлучение с братьями, сёстрами и друзьями, коллективное посещение туалета, ночные запреты на посещение туалета, просмотр писем родителям и от них, бесконтрольное напичкивание лекарствами, сексуальные домогательства – перечень злоупотреблений в немецких детских санаториях, подтверждённый свидетельствами очевидцев, внушителeн.
В последние годы десятки тысяч пострадавших высказались на интернет-форумах и рассказали свои истории – многие говорят о психических травмах, с которыми борются всю жизнь. За пострадавших играет время – они многого просто не помнят. Хотя, к примеру, о чём-то бывшим «клиентам» детских санаториев рассказывают родители.
В итоге возникло объединение AEKV. Цель организации состоит не только в том, чтобы обрести «личный» покой, проработать свою историю, но и в том, чтобы найти виновных и привлечь их к ответственности. В частности, в петиции в Бундестаг пострадавшие требуют признать их жертвами нарушений прав человека, объявить незаконной бесчеловечную практику обращения с детьми в санаториях и, собственно, пригласить пострадавших на специальное заседание или круглый стол в Бундестаг. На данный момент петиция набрала почти 41 000 подписей из требуемых 50 тысяч.
В конце 2021 года Министерство по делам семьи ФРГ заявило, что не готово нести ответственность за расследование и тем более – за последствия. В AEKV назвали это высказывание «разочаровывающим», так как до сих пор непонятно, кто же в ответе за происходившие нарушения.
Некоторые медицинские страховые компании начали признавать, что в детских санаториях имели место случаи «злоупотребления, унижения, насилия и даже сексуальных домогательств», а дети «сильно страдали». Такие утверждения содержатся в письме Объединения альтернативных больничных касс.
Хотя учреждения только начинают разбираться в этом вопросе, большое количество задокументированных свидетельств уже позволяет сделать вывод, что это были не единичные случаи, а структурные проблемы в некоторых (возможно, во многих) детских санаториях. Страховщики заявили, что будут участвовать в расследовании, но не уточнили, каким образом.
Кроме того, вопрос ответственности, по крайней мере в бывшей ГДР, усложняется тем, что медстрахования того времени, «социального страхования», сегодня больше нет.
Неизвестно, когда появится структурированное расследование и кто его инициирует, но уже сейчас ясно, что с детьми, отправленными в санатории, обращались одинаково как в Западной, так и в Восточной Германии. Как отмечает исследовательница из Университета имени Гумбольдта Юлия Тодтман (Julia Todtmann), в обеих системах было одинаковое количество отправленных на «лечение» по отношению к общему количеству детей, а сообщения о жестоком обращении, унижениях, случаях принуждения и жестокого обращения известны также с обеих сторон.
Хотя Тодтман видит и отличия. ГДР не стремилась растить в детях личности, а скорее была заинтересована в шлифовке детей как мелких винтиков, которые должны были идеально вписываться в общую картину. Дети и их интересы не должны были играть особой роли – «интересы общества» оставались на первом месте. В соответствии с этим дети, к примеру, должны были ходить в туалет вместе, а не по необходимости; спать, когда все спали; а есть то, что ели другие. По мнению Тодтман, государство оказывало на детей неконтролируемое влияние и следило за их воспитанием в лечебницах – и соответственно имело к этому большой интерес. В то время мать Клаудии Терпе также чувствовала огромное давление со стороны государства, требовавшего, чтобы женщина – и что немаловажно, против своего желания – снова отправила ребёнка в лечебницу. «Она боялась системы», – говорит Терпе.
У неё есть ещё одно воспоминание из её второй «поездки»: она находится в тёмной комнате с другими детьми, все держатся за руки и занимаются гимнастикой, а на них падает яркий свет. Это называлось «солнечная терапия». Дети носят солнцезащитные очки, но более на них ничего нет – они голые.
Елена Октябрёва
