В 2022 году в Германии было зарегистрировано почти 1,3 млн беженцев, что значительно больше, чем в 2015–2016 годах. Многие коммуны испытывают предельную нагрузку из-за притока людей, что не является секретом для граждан. 71% жителей ФРГ столкнулся с появлением беженцев в ближайшем к ним регионе, в большинстве случаев имеется немало проблем с размещением вновь прибывших. С прошлой осени доля тех, кто видит такие проблемы в своём регионе, резко возросла – с 38% до 53%, хотя в 2015 году она была существенно выше. Это результаты социологического опроса, представленного Алленсбахским институтом демоскопии.
7−8 лет назад огромные мощности для размещения беженцев в ряде регионов пришлось создавать с нуля. С тех пор они использовались меньше и были частично демонтированы, особенно в период пандемии. Жильё, которое сохранилось или было быстро отремонтировано, наряду с накопленным тогда опытом и отработанными в муниципалитетах на местах процедурами, сделали возможным приём огромного количества людей в 2022 году. Большую роль сыграло и то, что украинские беженцы имели гораздо больше шансов разместиться в частном жилье, чем соискатели убежища из других стран. Из 1,3 млн прошлогодних беженцев 1 045 000 человек прибыли в Германию из Украины, 244 000 – из других стран.
Расселение у знакомых, родственников и сочувствующих – одна из важных причин, которые позволяют населению ФРГ в целом сохранять спокойствие на фоне массового притока людей. Большое значение в плане реакции имеет и то, что беженцы происходят из схожей культурной среды и соответствуют представлениям о жертвах войны по своему социально-демографическому составу – в основном приезжают женщины и дети. Но с осени обеспокоенность значительно возросла. В октябре были очень обеспокоены развитием событий 30% жителей Германии, сейчас – 39%. В 2015 году на пике гуманитарного кризиса были крайне обеспокоены 53% граждан.
Но и сейчас, несмотря на преимущественно спокойный взгляд на ситуацию, в стране возобладало убеждение, что возможности по приёму беженцев исчерпаны. Только каждый пятый считает, что Германия способна принять ещё больше беженцев, 59% полагают, что это невозможно, в Восточной Германии таких 69%. В 2015 году население оценивало ситуацию примерно так же.
С 2018 года убеждённость в том, что возможности исчерпаны, снижалась параллельно с уменьшением числа беженцев. Их волна из Украины поначалу не привела к изменению тенденции: осенью 2022 года только 43% не видели возможностей для приёма новых беженцев. В последующие месяцы оценка серьёзно поменялась. Это связано не только с растущими проблемами многих коммун, но и с опасениями большинства немцев, что в Европу и особенно в Германию вновь хлынет поток беженцев из других регионов мира. Если 39% обеспокоены текущей ситуацией, то 57% очень обеспокоены тем, что может значительно возрасти число беженцев из неевропейских регионов. И динамика подачи ходатайств о предоставлении убежища свидетельствует, что это вполне реально.
Резкий рост числа беженцев из других регионов встретил бы иную реакцию, нежели появление спасающихся от войны в Украине. Это ставит перед политиками новые задачи. Право на получение убежища в Германии почти не подвергалось сомнению, в том числе в силу немецкой истории. Большинство населения поддерживало его и после 2015 года, ещё в 2017-м 52% населения считали, что ФРГ должна предоставлять убежище людям, которые подвергаются преследованиям в своих странах, ограничить право на убежище призывали 39%.
С тех пор поддержка закреплённого в конституции принципа ослабела. Сейчас только 39% остаются сторонниками действующего закона о предоставлении убежища, 49% считают нужным его ограничить. Социологи считают, что в немалой степени перемены настроений вызваны тем, что действующее законодательство ограничено в практическом применении, и отклонение ходатайства об убежище часто не имеет никаких последствий – отказники остаются в стране. Подавляющее большинство немцев сейчас хочет реальных изменений в законах о предоставлении убежища, только 13% выступают за дальнейшие послабления. Если уверенность в том, что сложившаяся практика предоставления убежища стимулирует неконтролируемую иммиграцию, будет укрепляться и дальше, поддержка закреплённого в Основном законе права продолжит ослабевать.
Особенно рискованно не проводить чёткую грань между предоставлением убежища преследуемым и управлением иммиграционными потоками. Прибытие в страну беженцев, которые не подпадают под закон о политическом убежище, отличается от трудовой миграции, но в ходе дебатов эти понятия часто смешиваются, и за этим следует предположение, что волны беженцев сами по себе помогают бороться с нехваткой рабочей силы. Значительная часть тех, кто прибыл в ФРГ в 2015–2016 годах, сейчас трудоустроены и вносят свой вклад в социальные системы Германии. Но регулярные попытки поставить знак равенства между новыми волнами беженцев и насыщением рынка труда подпитывают сомнения людей в том, что текущая иммиграционная политика соответствует интересам страны.
Пока политики и деловые круги продолжают подчёркивать, как зависима Германия от иммиграции, среди населения преобладает скептицизм. Убеждённость в том, что она приносит больше минусов, чем плюсов, растёт. Меньше десяти лет связывали иммиграцию в первую очередь с недостатками 38% населения ФРГ, сейчас этот показатель составляет 56%, а в Восточной Германии 67%. Доля тех, кто считает иммиграцию серьёзной проблемой, увеличилась за это время с 15% до 32%. Только 17% видят в иммиграции в основном плюсы, 20% – сбалансированный набор положительных и отрицательных эффектов.
Если политика и бизнес не имеют сомнений в том, что иммиграция остаётся наиболее эффективным способом борьбы с нехваткой квалифицированной рабочей силы, то мнения населения разделились. 42% убеждены, что иммиграция поможет решить проблему нехватки кадров, и столько же сомневаются. Потенциал беженцев оценивается ещё более скептически: только 23% уверены, что люди, прибывающие в Германию в настоящее время, помогут облегчить ситуацию на рынке труда. Это связано с тем, что квалификация беженцев оценивается преимущественно как низкая. Только 14% считают, что среди беженцев много хорошо образованных работников, а две трети подозревают, что среди них лишь небольшая доля высококвалифицированных. Скептицизм в отношении образования и квалификации сегодня выше, чем в 2015 году. Это удивительно, исходя из того, что 8 из 10 сегодняшних беженцев – из Украины. Их шансы на интеграцию на рынке труда население ФРГ оценивает гораздо выше, чем перспективы беженцев из таких стран, как Сирия и Афганистан – основных, откуда прибывают остальные соискатели убежища. 50% считают, что украинские беженцы найдут себя в Германии, о беженцах из других стран так думают только 12%, а 80% убеждены, что интегрироваться на немецком рынке труда они смогут только с большими усилиями.
Квалификация, способность к интеграции и разумные решения остаются ключом к принятию беженцев как явления. Большинство на сегодняшний день видит негативный баланс иммиграции, но правила, способствующие притоку в страну квалифицированных кадров, поддерживают больше половины населения. Немцы не выступают принципиально против иммиграции, но требуют к ней разумного подхода в соответствии с интересами страны.
Максим Смирнов
