Победитель гран-при и обладатель 14 первых премий на международных конкурсах, и как вершина достижений – дебют 19-летнего музыканта на сцене Берлинской филармонии. После концерта Эмануэль дал интервью, первое в его жизни.
– Эмануэль, какое впечатление от концерта?
– Потрясающее, играть на этой сцене, где выступали великие исполнители, – фантастика!
– Не волновался? Всё-таки ты впервые солировал с оркестром такого уровня.
– Совсем немного. Само появление на сцене даёт мне такой прилив адреналина, такой мощный эмоциональный заряд, что волнение просто уходит.
– Сегодня, в день твоего дебюта на большой сцене, будет уместно вспомнить, как ты пришёл в музыку.
– Здесь всё вполне закономерно. Если ты родился в семье, где несколько поколений музыканты, твой путь, как правило, предопределён. В четыре года я уже сидел за роялем.
– А потом вдруг фагот. В отличие от фортепиано, скрипки, виолончели, этот инструмент даёт мало возможностей для сольной карьеры. Почему был сделан такой выбор?
– Когда я был маленьким, моя мама, пианистка Елизавета Блюмина, часто брала меня на гастроли. Я слышал, как она выступала с очень известными флейтистами, фаготистами. И в девять лет мне очень захотелось попробовать духовые инструменты, именно фагот. Конечно, мне объясняли, что с фаготом у меня вряд ли получится сольная карьера. Но моё детское упорство взяло верх.
– И тебе купили первое детское фаготино?
– Нет. У меня были большие руки, так что сразу начал со взрослого инструмента.
– Пройдя весь этот путь, какие перспективы ты видишь? Получить место в престижном симфоническом оркестре?
– Был бы счастлив, если бы моя творческая карьера сложилась именно так. Но у меня есть ещё одна мечта: сделать сольную карьеру с фаготом, сделать этот инструмент узнаваемым и известным.
– Звучит амбициозно, но тебе же ещё в детстве говорили, что сольная карьера у духовых практически невозможна.
– Сегодня моё первое выступление в Берлинской Филармонии. Затем, 11 июля, с Королевским симфоническим оркестром Галисии, одним из ведущих симфонических оркестров Испании. В следующем году гастроли по Швейцарии и Германии.
– Как тебе удаётся в свои 19 «пробиться» на такие известные сцены? Да, концерты с молодыми, талантливыми скрипачами, пианистами – не редкость, но фаготист?
– Никакого секрета. В Берлинской филармонии я выступал как лучший ученик, окончивший гимназию имени Баха в этом году. Приглашение выступать в Испании я получил как победитель международного конкурса молодых музыкантов. Так что победа на конкурсах – не только престиж, но и пока единственная для меня возможность воплощать в жизнь мою идею сольной карьеры фаготиста.
– Для фагота пока очень мало музыки.
– Да, фагот пока малоизвестен, но мне бы хотелось сделать этот инструмент более узнаваемым. К сожалению, действительно, литература для фагота не так разнообразна, как скажем для фортепиано или для струнных инструментов. Но я пытаюсь сам делать разные обработки и надеюсь на помощь известных композиторов. Например, украинский композитор Валентин Сильвестров написал и посвятил мне своё первое произведение для фагота «Гимн». Есть ещё одна пьеса, также посвящённая мне. Её написал композитор Андрей Тихомиров.
– Если бы не музыка, кем бы ты стал?
– Наверное, пилотом. Но, к сожалению, если в музыке рост и большие руки мне помогли, то при росте 195 см стать профессиональным лётчиком почти невозможно. Но надеюсь, когда-нибудь я подниму самолёт в воздух как пилот-любитель.
– Глядя на тебя на сцене, никогда бы не подумал, что ты мечтал стать лётчиком. По-моему, это абсолютно разные профессии. Одна – утончённая, требующая повышенной чувствительности. Другая – жёсткая, рискованная, требующая мужественности…
– На первый взгляд, так и есть. Но мне кажется, что в этих профессиях есть одно общее – ощущение полёта.
Беседу вёл Сергей Петров
