Тем не менее части спасателей пришлось приостановить работы. Некоторые организации, в том числе немецкие Technische Hilfswerk (THW) и I. S. A. R. Germany, были вынуждены прервать поиски выживших из соображений собственной безопасности. «Мы столкнулись с тем, что печаль постепенно сменяется гневом», – объясняет руководитель I. S. A. R. Стивен Байер (Steven Bayer). Причиной спасатели считают нехватку еды и плохое обеспечение питьевой водой. Тамара Шварц (Tamara Schwarz) из THW рассказывает о «бурных сценах», разыгрывающихся на месте трагедии. Теперь приоритетом становится защита самих волонтёров – их команды остаются на месте землетрясения и продолжат оказывать помощь. Раньше пришлось приостановить спасательные работы и австрийским военным. Руководство спецподразделения армии Австрии сообщало из провинции Хатай, что в регионе нарастает агрессия, иногда слышатся выстрелы. В регионе уже происходят задержания по подозрению в мародёрстве.
По оценкам ООН, только в Сирии из-за землетрясения лишились крыши над головой больше 5,3 млн человек. Всемирная организация здравоохранения оценивает число тем или иным образом пострадавших от землетрясения в Турции и Сирии в 23 млн человек. По официальным данным число погибших превышает 35 тысяч, ООН опасается, что жертв будет больше 50 тысяч – человек в редких случаях выживает без воды дольше трёх дней, и теперь шансы найти живых под завалами почти сведены к нулю.
Землетрясение обрушилось на приграничные регионы Сирии и Турции с небывалой силой, но такое количество жертв, считают эксперты, можно было предотвратить. Предстоящие в мае в Турции выборы станут самым суровым испытанием для президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана (Recep Tayyip Erdoğan), который 20 лет назад пришёл к власти на волне народного недовольства. Оно было связано с экономическим кризисом и нерешительностью правительства при ликвидации последствий другого разрушительного землетрясения – 1999 года.
Два подземных толчка магнитудой 7,8 и 7,7, последовавших друг за другом 6 февраля с интервалом в девять часов, и сотни афтершоков сравнимы по тяжести разрушений с мощностью 130 атомных взрывов, подсчитали турецкие геологи. Гуманитарную помощь пострадавшим Турции и Сирии оказывает сейчас весь мир. Но после того, как будут похоронены мёртвые, расчищены завалы и спланировано восстановление пострадавших регионов – а президент Турции обещает справиться с этой задачей всего за год – придёт время неминуемого анализа. Тогда турецкой власти придётся отвечать: была ли возможность подготовиться к подобной катастрофе? Пока Эрдоган просит о солидарности и единении на фоне трагедии, призывая её не политизировать, многие международные эксперты не сомневаются: такого количества жертв можно было избежать.
Многие страны расположены в регионах повышенной сейсмоопасности – и многие из них гораздо лучше подготовлены к катастрофам. Им достаточно знаний, что убивают не сами подземные толчки, а жилые конструкции, построенные неправильно или некачественно. В Турции они складываются как карточные домики, хотя о риске землетрясений в регионе известно хорошо. Рано или поздно оно произойдёт и в Стамбуле; исследователи сходятся на том, что не стоит вопрос, произойдёт ли здесь разрушительное землетрясение, он только в одном – когда.
Неудивительно, что сейчас в Турции тысячами разрушались старые постройки, неспособные противостоять сейсмической угрозе. Но регион от Кахраманмараша до Газиантепа и Хатая в последние 20 лет переживал настоящий строительный бум, а в минуты землетрясения здесь превратились в руины сотни новостроек большой этажности, хотя и на них распространены актуальные строительные нормы, подготовленные после разрушений 1999 года. Тогда в 80 км к югу от Стамбула, в Измите, магнитуда составила 7,6, а в Мраморном море возникло цунами. Количество жертв превысило 18 тысяч человек, больше 40 тысяч получили ранения, ущерб оценивался в 20−25 млрд долларов США.
Нынешние строительные нормы в Турции подразумевают, что здания смогут выдерживать толчки магнитудой до 8, но эти требования редко реализуются на практике. Виной тому массовая коррупция на всех стадиях строительства, позволяющая экономить на стальных балках и закалённом бетоне. По идее, теперь должны быть привлечены к ответственности и архитекторы, и застройщики, и коррумпированные чиновники – а с ними и политики, не положившие конец строительному буму, который оказался смертоносным. Объявлено о задержании по подозрению в халатности нескольких предпринимателей. Но захочет и сумеет ли турецкая власть целиком осушить это болото коррупции, если сама в нём погрязла? Как правило, перед выборами в стране происходит массовая амнистия. Задним числом выдаются разрешения на строительство тысяч нелегально возведённых домов или на дополнительные этажи, которых не существовало в проектах. В последний раз такая амнистия была объявлена в 2018 году, в пострадавшем от землетрясения регионе она затронула 75 000 зданий.
Ответственность должны нести и политики «Партии справедливости и развития» Эрдогана, тратившие введённый в 1999 году налог на землетрясения на что угодно, кроме укрепления устойчивости зданий. Собранными с тех пор 35 млрд долларов затыкались дыры в бюджете, они шли на финансирование строительных проектов, которые реализовывали близкие к партии предприниматели. Один из созданных ими объектов – аэропорт в Хатае, был построен в сейсмически опасном регионе так, что теперь полностью уничтожен.
Правительству Эрдогана предстоит ответить и на вопрос, сделало ли оно всё возможное для предотвращения гибели людей в таком масштабе. Турецкие геологи указывают, что на их предостережения никто не обращал внимания – в отличие от Стамбула, в регионе катастрофы не создавались хранилища запасов, необходимых на случай землетрясения, и не проходили учения населения. Ведомство по защите от катастроф AFAD в первые дни трагедии выглядело беспомощным, спасатели и международные организации сетовали, что поддержка, которую готов оказать весь мир, не доходит до нуждающихся.
Эрдоган добрался до пострадавшего региона позже оппозиционных политиков, но объявил в 10 затронутых землетрясением провинциях режим чрезвычайной ситуации. Предыдущий вводился и продлевался в 2016−2018 годах после попытки госпереворота. Тогда режим ЧС использовали для подавления политических протестов и жёстких репрессий, сейчас он помогает контролировать СМИ, рассказывающие о преодолении последствий катастрофы, позволяет ограничивать доступ к информации в соцсетях и заводить дела на критикующих действия властей журналистов.
Тяжелейший экономический кризис, который переживает Турция в последние годы, и обесценивание лиры из-за неудержимой инфляции могли бы стоить президенту победы на выборах и без всякой катастрофы, хотя популярность Эрдогана снова выросла из-за принятой на себя роли посредника в российско-украинском конфликте и благодаря блокаде расширения НАТО. Теперь в ход голосования вмешивается трагедия: у оппозиции впервые за долгие годы есть реальный шанс победить, но если население поверит в кризисного управленца Эрдогана, как 20 лет назад, выборы он снова выиграет.
Пётр Левский
