Ну, можно ещё одобрительно свистеть, как в Штатах, топать ногами, щёлкать пальцами, стучать кулаками по столу. Или махать шляпами и платками, как придумал древнеримский император Аврелиан (Aurelian; 270−275 гг.), приказавший раздавать зрителям orarium – куски ткани, размахивая которыми они должны были выражать одобрение выступающим.
И всё же со времён Древнего Рима (древние греки не знали аплодисментов) наиболее распространённым выражением положительных эмоций стали именно аплодисменты. Собственно, и само слово возникло от латинского plaudare («хлопать в ладоши»). А вот когда возникла такая наиболее корректная форма эмоционального выражения, вам не скажет ни один учёный. Предполагают лишь, что так «выражались» ещё на заре человеческой цивилизации: громкими резкими хлопками наши предки могли запугивать врага или животное. И лишь через много веков так стали выражать радость и поощрение.
Кстати, и в Древнем Риме аплодисментами могли выразить как восторг, так и негодование. Поэтому основатель Римской империи Август (Octavianus Augustus, 63 г. до н. э. – 14 г. н. э.) даже ввёл правила реакции публики и специально обученных «аплодиторов». Они стояли у каждого сектора амфитеатра, в нужный момент поднимали руку, и по их команде: «Vos plaudite!» («Хлопайте!») зрители начинали рьяно рукоплескать.
Появилась и целая армия наёмных хлопальщиков, которые за мзду кому-то выражали свой восторг, а кого-то и гнали со сцены. Причём выражали по-разному: как пишет словарь Брокгауза и Ефрона, аплодисменты разделялись «на bombi, шум, похожий на жужжание пчёл, imbrices, подражание дождю, падающему на крышу, и testae, подражание треску разбивающихся глиняных сосудов».
Приглашали аплодировать себе и ораторы, и главный актёр в театре, произнося в конце спектакля: «Valete et plaudite!» («Прощайте и аплодируйте!»). Обожал бурные рукоплескания император Нерон (Nero; 37−68 гг.), требовавший их от подданных, когда он пел или декламировал свои стихи. Хотя многие римские писатели, к примеру, Сенека Старший (Lucius Annaeus Seneca), Тацит (Publius Cornelius Tacitus), презрительно относились и к самой традиции аплодисментов, и к тем, кто использовал наёмных хлопальщиков.
Любопытно, что даже в христианской церкви первых времён толпа бурно рукоплескала проповедям священников, будто на соревнованиях ораторов. А епископ Антиохийский, осуждённый потом как еретик и низложенный с должности, Павел Самосатский (Paul von Samosata; 200−275 гг.) предлагал пастве выражать одобрение его проповеди, размахивая льняными платками осонаисами (οθοναις).
Чтобы прекратить эту неуместную практику, архиепископ Константинопольский святитель Иоанн Златоуст (Johannes Chrysostomos; ок. 347−407 гг.) издал специальные постановления, и позднее «мода» на аплодисменты в церкви сошла на нет.
Зато мода на овации вовсю процветала во Франции XIX века, о чём живописали в своих произведениях Оноре де Бальзак (Honoré de Balzac) и Генрих Гейне (Heinrich Heine). В Париже в середине XIX века существовала даже организация профессиональных клакёров (от фр. claque, буквально «лёгкое хлопанье в ладоши») или «рыцари люстры» (так как они занимали в театре самые дешёвые места – под люстрой). Помимо того, клакёры делились на «хлопальщиков», которые создавали иллюзию полного восторга публики, «хохотальщиков» и «шикальщиков», гнавших несчастных лицедеев со сцены. В 1901 году клакёры сильно досадили предложением купить аплодисменты Фёдору Шаляпину, который перед выступлением в театре «Ла Скала» написал письмо в одну миланскую газету: «Я аплодисментов никогда не покупал, да это и не в наших нравах. Я привёз публике своё художественное создание и хочу её, только её свободного приговора: хорошо это или дурно».
Впрочем, в России к тому времени тоже научились «клакать» – впервые рукоплескания были описаны в «Российской театральной летописи» 8 февраля 1784 года, на премьере трагедии драматурга Якова Княжнина (1740–1791) «Росслав». Впоследствии дошло дело и до знаменитых партийных указаний насчёт «бурных, продолжительных аплодисментов, переходящих в овацию», особенно во время речей «дорогого Леонида Ильича». Хотя это не советское ноу-хау: ремарки на партитуре «Орфей в аду» («хлопают», «громко хлопают», «хлопают и топают ногами») записывал во время премьеры оперетты ещё Жак Оффенбах (Jacques Offenbach; 1819−1880). Правда, для доработки отдельных музыкальных моментов.
Сегодня клакёры остались лишь в крупных операх Италии, Венской и Мюнхенской опере, на Байройтском фестивале. Германии, кстати, принадлежит рекорд продолжительности оваций: 24 февраля 1988 г. берлинская публика Deutsche Oper 67 минут не отпускала знаменитого певца Лучано Паваротти (Luciano Pavarotti), сыгравшего в «Любовном напитке» Гаэтано Доницетти (Gaetano Donizetti).
Маргарита Дорштейн
